Дорогами 1941-го. Конотоп. Книга памяти

Продолжаем публикацию книги Александра Евтушенко "Дорогами 1941-го. Конотоп. Книга памяти". С предыдущей главой можно ознакомиться тут.

День 9 сентября 1941 г., начавшийся после холодной ночи, в течении которой
врядли можно было бы заснуть под открытым небом, обещал быть хмурым. 24-й
танковый корпус переправляется через р. Сейм. В этот день Гудериан находился в
штабе 4-й танковой дивизии и наблюдал за действиями подразделений 33-го и 12-го
мотострелковых полков, наступавших на с. Городище. Малочисленный состав всех
частей и соединений настоятельно показывал, что войска после напряженных и
кровопролитных боев, длившихся беспрерывно 2,5 месяца, нуждаются в отдыхе и
доукомплектовании. По показаниям пленных стало известно, что между 1 3-й и 21 -й
советскими армиями расположилась 40-я армия.[3; 289-291]
Утром немцы вновь нанесли мощный артиллерийский удар по оборонявшимся на
южном берегу р. Сейм подразделениям 3-го ВДК. Главное направление удара теперь
определялось довольно четко – вдоль железной дороги прорваться к г. Конотоп. “Уже
первый налет авиации противника – вспоминает полковник А. И. Родимцев – убедил в
том, что из каких-то источников ему стало известно и новое расположение
командного пункта бригады. С семи часов утра и до двенадцати дня авиация немцем
непрерывно бомбила наши новые, добротно построенные штабные блиндажи…
Во второй половине дня гитлеровцы усилили огонь из всех видов оружия. По
боевым порядкам 1-го батальона и не успевшего смениться 4-го, артиллерия врага
открыла массированный огонь. Его авиация стала наносить удары по переднему
краю этих батальонов. Над полосой нашей обороны поднялась черная завеса пыли.
Командир 3-го батальона доложил, что на участке обороны его соседа немецкая
мотопехота форсировала р. Сейм. Гитлеровцы начали переправлять танки. Это
означало прорыв нашей обороны.”[7; 98-99]
394-й моторизованный полк занял с. Поповка. Остальные подразделения 3-й тд
постепенно стягиваются в район с. Выровка. 3-я тд не стала ввязываться в бои за г.
Конотоп, предоставив это 10-й пехотной (моторизованной) дивизии 24-го танкового
корпуса. 2-я рота 39-го саперного батальона под командованием обер-лейтенанта
Ройвера, который был в этот день ранен, внезапной атакой захватывает аэродром на
западной окраине г. Конотоп – захвачено два самолета и 17 человек взято в плен.
К 14-00 передовая группа в составе 1 -го батальона 3-го моторизованного полка и
дивизионных частей достигает р. Куколка у сел Шаповаловка и Сосновка и блокирует
через нее мосты, находящиеся возле с. Сосновка и с. Сарановка.
42
3-я тд создает передовой отряд во главе с командиром 521 -го истребительно-
противотанкового дивизиона майором Франком, которому поставлена задача:
продвинуться вперед настолько далеко, насколько это будет возможно. Передовому
отряду удается к вечеру достичь с. Карабутово и занять переправы через р. Малый
Ромен. [5; 271-272]
Вот как вспоминает первую половину этого дня командир 6-й ВДБр майор П. М.
Шафаренко: “9 сентября, едва забрезжил рассвет, раздались залпы наших орудий.
Они били по местам сосредоточения переправочных средств на северном берегу
Сейма, по скоплениям живой силы противника и его техники. Налет был проведен
вовремя. Буквально через несколько минут немцы начали мощную артиллерийскую
подготовку по всей полосе корпуса. Затем в небе появились “юнкерсы” и группами по
15–20 самолетов начали бомбить боевые порядки бригады и соседей. Непрерывная
канонада доносилась и со стороны г. Путивль, где оборонялся отряд генерала А. С.
Чеснова.
Несколько раз я пытался поговорить с Родимцевым, что бы узнать обстановку –
от него дороги ведут к нам в тыл – но связаться с ним не мог. Позвонил Жолудеву, но
тот ответил, что связи с Родимцевым не имеет, а от штабного разведчика,
который был послан в 5-ю, тоже нет вестей. Тут же меня вызвал к аппарату
командир корпуса. Когда я доложил ему, что в нашей полосе противник отброшен и
попросил уточнить положение 5-й бригады, Иван Иванович, помолчав некоторое
время, сказал:
- Чтоб прикрыться с тыла, вышлите усиленную роту в с. Козацкое и разведку к
Родимцеву. У меня с ним тоже нет проводной связи. Его позиции прорваны, немцы
идут на г. Конотоп. Я со своим наблюдательным пунктом еле ушел от их танков.
Учтите, – предупредил Затевахин, – гитлеровцы захватили корпусную
радиостанцию. Могут быть провокации. До получения новых документов по
радиосвязи пользуйтесь только телефоном.
Со мной отправились капитан Смолин и радист. Поехали в сторону с. Козацкое
вслед за разведкой по хорошо накатанной дороге. Туда ушла и рота десантников. У
развилки повернули по песчаной дороге в лес. Тихо. Не шолохнувшись стояли высокие
сосны, и, казалось, будто мы попали в другой мир. Вскоре стали слышны орудийные
выстрелы и далекий грохот двигающихся танков. Впереди из-за сосны вышел
десантник и предупреждающе поднял руку. Оставив разведчиков у машин, вместе со
Смолиным мы пошли на КП 5-й бригады и метров через двести встретили
Александра Ильича Родимцева и его комиссара Ф. Ф. Чернышева.
- Подойдите поближе к опушке, – сказал Родимцев, – увидите, с кем и как мы
воевали.
С опушки леса просматривалась большая поляна, а за ней – поле. На нем догорали
шестнадцать танков и бронемашин. Кругом лежали убитые гитлеровцы, а кое-где и
наши десантники. За буграми маячили самоходные орудия с направленными в сторону
леса стволами. Вдали около железной дороги бесконечной вереницей двигались
вражеские танки, штурмовые орудия, бронемашины, бронетранспортеры с пехотой,
артиллерия, мотоциклы.
Когда мы вернулись, начальник штаба капитан И. А. Самчук доложил, что к нам
пришло сотни полторы курсантов из отряда генерала Чеснова. Гитлеровцы на их
направлении форсировали р. Сейм, танковым тараном разрезали отряд на две части
и, смяв его, двинулись на г. Путивль.
43
Курсантов построили, и мы с комиссаром решили поговорить с нашим
“пополнением”. Строй курсантов на поляне выглядил отлично. Молодые, рослые –
как на подбор. Кое у кого, правда, перевязана рука или забинтована голова, но все до
единого при оружии!”[9]
Вечером того же дня, в 17-10, в результате обстрела немецкой артиллерией
позиций 5-й ВДБр, от прямого попадания снаряда погибнет весь командный состав 4-
го батальона, находящийся в то время на КП. Об этом командир бригады узнает из
донесения командира 4-го батальона, которое, в связи с отсутствием связи, ему
удастся передать через батальонную сандружинницу Е. Н. Мухину: “Задыхаясь, она
вбежала на наблюдательный пункт. Признаться, я не сразу узнал ее: лицо судорожно
искревлено, одежда покрыта грязью и кровью. По-видимому, ей пришлось ползти
через болото, а кровь запеклась на рукавах, на груди при переноске раненых.
Пошатываясь, она передала мне измятый клочок бумаги. Он тоже был
забрызган кровью; потчерк не разборчивый, какие-то прыгающие буквы. Я с трудом
прочитал донесение командира 4-го батальона: “Товарищ полковник, немецкая
пехота и танки форсировала р. Сейм. Батальон несет исключительно большие
потери. Из командиров штаба никого не осталось. Сам тяжело ранен. Единственно,
кого можно прислать к Вам – сандружинницу Мухину. Прошу прислать
подкрепление.”
Я взглянул на девушку. Она заговорила прирывисто, лаконично:
- Прямое попадание снаряда в окоп… Там находился штаб батальона. Все убиты.
В живых только командир. Тяжелое ранение в живот. Теперь он, наверное, уже
скончался. Немецкие танки… Они уже там.
Я бросился к телефону. Все, что было у нас в резерве, в том числе и танковую
роту, пришлось бросить в контратаку, с целью восстановить оборону на участке 4-
го батальона.
Однако силы были слишком не равными. Враг имел здесь, примерно,
десятикратное превосходство в солдатах и технике. Его авиация непрерывно висела
над полем боя и прижимала к земле наши контратакующие подразделения.
Совершить в этих условиях, в ходе сражения, какой-нибудь маневр просто не
представлялось возможным.
Третья танковая дивизия противника прорвала нашу оборону на участке 4-го
батальона.”[7; 100-101]
В 2009 г., во время поисковых работ проводимых в рамках “Вахты памяти – 2009”
поисковыми отрядами “Последний Рубеж” (г. Конотоп) и ”Гвардеец” (г. Сумы) в
районе с. Таранское Конотопского р-на Сумской обл., блиндаж, в котором находился
КП 4-го батальона 5-й ВДБр, был найден. В нем находились останки девяти
военнослужащих, одни из которых пренадлежали и командиру 4-го батальона
капитану А. Г. Никифорову.
Вечером 9 сентября на КП 5-й ВДБр поступает донесение о том, что немецкие
танки и мотопехота, расширив прорив через подразделения бригады, развивают
наступление в направлении ее командного пункта. Над штабом бригады нависла
реальная угроза. В результате танковой атаки, чуть было, не погиб весь ее командный
состав. “Я выглянул из щели. – Вспоминает А. И. Родимцев. – Прямо перед собой, на
небольшом расстоянии я увидел четыри немецких танка. Мы были застигнуты в
расплох. Я бросился в блиндаж связистов. Ф. Ф. Чернышов – за мной. В маленьком
блиндаже находились зав. секретным производством штаба сержант Иван Бовт и
44
два связиста. В этом глубоком, но очень узком окопе мы едва поместились впятером.
Другие командиры рассеялись поблизости от нас по щелям.
Гитлеровцы, по-видимому, заметили, как мы укрывались в блиндаже. Один танк
отделился от трех других, развернулся в нашу сторону и двинулся прямо на нас.
Затрещало перекрытие, посыпалась земля, дрогнула и перекосилась боковая стойка
крепления. Удивительное дело – наше убежище выдержало вес танка.”[7; 101]
Воспользовавшись удачным моментом, командному составу штаба 5-й ВДБр
удалось покинуть едва не рухнувший блиндаж и укрыться в находящемся неподалеку
овражке. Здесь было принято решение всем штабом перейти в расположение 3-го
батальона капитана А. Т. Наумова, на участке которого противник не проявлял
большой активности.
По дороге в расположение 3-го батальона командиры штаба 5-й ВДБр
уничтожают два немецких танка. Добравшись до КП 3-го батальона поздно вечером,
стало известно, что батальон не имел связи ни с другими батальонами бригады, ни со
штабом корпуса, ни со штабом армии. В батальоны были посланы двое связных, но
они не вернулись. “Мы сидели в землянке – вспоминает А. И. Родимцев – при тусклом
свете коптилки. Было 12 часов ночи. Нужно было немедленно принять решение о
дальнейших действиях бригады. Оставить ее на прежнем месте или сменить
позиции? Наши боевые порядки, по существу, находились в тылу немецких войск.
Конотоп был занят противником, и наше прибывание на старом рубеже обороны
становилось безсмысленным.”[7; 106]
Решение было принято: отводить бригаду с занимаемых позиций не взирая на
отсутствие приказа штаба 3-го ВДК в сторону находящейся справа 212-й ВДБр.
Маршрут следования: х. Гнилица – с. Гуты. К утру на этом рубеже образовать новую
оборону. На старом рубеже оставить только боевое охранение – один взвод.
Командиру боевого охранения на случай наступления превосходящих сил противника
оставить маршрут для отхода. [7; 107-108]
В это время на КП 3-го батальона был доставлен прибывший в расположение
батальона солдат из 4-го батальона. Солдат был ранен. Он докладывал: “Мы понесли...
очень большие потери. Так передала санитарка Мухина. Это она послала меня в
четвертый. Только она не знала, что нас осталось очень мало в живых. Командир
батальона скончался от ран… Мухина просила передать извинения. Она не могла
оказать ему помощь. Ее ранило, когда она от вас возвращалась… Вскоре она тоже
умерла…”[7; 106]
Здесь хотелось бы уделить отдельное внимание этой девушке и сказать о ней
несколько слов. До сегодняшнего дня ее судьба остается не извесна. Ряд источников
указывает на то, что она погибла в Голосеевском лесу во время боев за г. Киев в
августе 1941 г. Другие документы говорят о том, что она, пройдя бои за г. Киев, в
составе 4-го батальона 5-й ВДБр принимала участие в оборонительных боях за г.
Конотоп и погибла на р. Сейм в сентябре 1941 г.
Мухина Елизавета Никитична, 1922 г.р. До призыва работала учительницей с.
Тырново Шиловского района Рязанской области. По окончанию учебного года,
10.06.1941 г. выехала в г. Киев. В г. Киев по ул. Деповская, д. №22 проживала ее тетя
– Украинец Мария Климентьевна. [23]
Е. Н. Мухина была призвана Киевским РВК в июне 1941 г. Воевала в батальоне
самозащиты г. Киев батальонным фельдшером. О подвигах Лизы, совершенных во
время боев за столицу Украины, мы находим информацию в газете “Правда” от 4
45
сентября 1941 г. в статье “На подступах к Киеву” и в газете “Сталинское знамя” от 5
сентября 1941 г. под заголовком “Героические защитники “К”. В газете “Правда” о
подвигах Елизаветы Мухиной читаем: “28 раненых вынесла с поля боя
двадцатилетняя Лиза Мухина…”[23] В свою очередь газета “Сталинское знамя”
писала: ”Все с гордостью говорят о батальонном фельдшере Лизе Мухиной –
двадцатилетней девушке, которую запомнили во время самых жарких схваток.
Двадцать раненых вынесла она из-под огня.”[24]
Письменная связь Е. Н. Мухиной с семьей прикратилась в сентябре 1941 г. От
подруг Е. Н. Мухиной по службе стало известно ее тете М. К. Украинец о том, что
Лиза погибла от взрыва снаряда в Голосеевском лесу во время боев за г. Киев, о чем
М. К. Украинец письменно сообщила отцу Лизы Н. И. Мухину. [23]
В то же самое время А. И. Родимцев в своих воспоминаниях неоднократно
рассказывает о Е. Н. Мухиной как о санинструкторе, реально принимавшем участие в
оборонительных боях на р. Сейм в сентябре 1941 г.
В силу этого, в вопросе о судьбе Е. Н. Мухиной до сегодняшнего дня
окончательная точка не поставлена.
9 сентября 1941 г. г. Конотоп был захвачен передовыми подразделениями
наступающей 10-й моторизованной дивизии генерал-майора фон Лепера 24-го
моторизованного корпуса 2-й танковой группы Гудериана.
Обойдя г. Конотоп с запада, 3-я тд Моделя продолжала свое стремительное
наступление. Ночью разрабатывается план наступления на 10 сентября: наступать в
направлении г. Ромны, к р. Сула. Конечной целью наступления должно стать
объединение с 1 -й танковой группой Клейста (группа армий “Юг”) идущей с юга. [5; 272]
Однако, как показывает Оперативная сводка штаба Юго-Западного фронта
№0141 к 22 часам 9 сентября 1941 г. о боевых действиях войск, к вечеру 9 сентября в
штабе Юго-Западного Фронта о прорвавшемся через г. Конотоп противнике еще
ничего не знали:
Войска ЮЗФ ведут тяжелые бои на фронте 40, 21, 5, правого крыла 37 армий и
на кременчугском направлении.
Противник продолжает наступать на юг в направлении Конотоп, Бахмач, на
черниговском, остерском направлениях. На кременчугском направлении противник в
течение дня активности не проявлял, нужно полагать, вел подготовку к
наступлению.
1. 40 армия. Бои идут в Конотоп и Бахмач. Данных о положении частей нет. [6]
К утру следующего дня, как мы видим из Оперативной сводки штаба Юго-
Западного фронта №0142 к 10 часам 10 сентября 1941 г. о боевых действиях войск,
ситуация немного прояснилась:
1. 40 армия. Положение частей армии к исходу 9.9:
227 сд удерживает Конотоп фронтом на запад.
10 тд в районе Митченки фронтом на восток.
2 вдк, 3 вдк и 293 сд – положение прежнее.
Танковые части противника и пехота продолжают наступление в направлении
Бахмач, Конотоп и южнее, где образовался разрыв наших частей. [6]
46
Из воспоминаний жителя с. Таранское Конотопского р-на Сумской обл. Анатолия
Гороха 1938 г.р. о боях на р. Сейм в сентябре 1941 г.: “Ми були малими, але те, що
розповідала нам мати, розповім і вам. Мати казала, що після бою за село в 1941 р.,
було багато вбитих. І за нашою хатою знаходяться окопи, в яких було багато убитих
наших солдат. Після бою моя мати закопувала їх прямо у окопах. Розповідала, що
один солдат лежав на бруствері окопу з гвинтівкою в руках. У нього із голови капав
мозок. Мати їх усіх закопала, а після війни показувала ці місця представникам
місцевої влади, які їх викопували та хоронили у братських могилах. Ці окопи
знаходяться в кількох метрах за нашим двором. Можливо, не із усіх окопів
подоставали солдат, але де тепер ті окопи, де їх шукати, у якому з них?
Говорять, що за дачами (дачи слева от центра села – А. Е.) на підводі їхав наш
командир, якраз після училища. Віз з собою патрони та інші боєприпаси. В підводу
попала бомба – так він і загинув.
А ще жив у нашому селі чоловік, зараз він вже помер, але ось яка була історія.
Якось приснилось йому, що прийшов до нього солдат і говорить: “Слухай, огороди
мене, бо по мені корови та люди топчуться. Набридло вже!” І вказав місце за
кладовищем, в “соснах”. Той прокинувся, пішов до сільради і розповів свій сон. Ну що,
приїхали на те місце, почали копати, а там і дійсно – наш солдат! В цьому місці
поставили пам’ятник та огородили його. Ось так воно буває!”[15]
Из воспоминаний жительницы с. Лизогубовка Конотопского р-на Сумской обл.
Александровой Галины Федоровны 1927 г.р. о боях на р. Сейм в сентябре 1941 г.:
“Під час війни була в селі, ніхто нас із села не евакуйовував. В 1941 р. три дні були
страшні бої. Летять самольоти – по 20 штук – страшно! Ми, дітьми, ховаємось в
кукурудзі, або біжимо в окопи до солдат, звідки вони нас виганяють, кажучи: ”Идите
от сюда, здесь хуже будет!” Ми коли уходили, коли оставались. Пам’ятаю, одного
разу ми сховались в окопі з солдатами, а з нами ще один дядько з нашого села,
руський. Німці відбомбили, а потім дядько цей встає і каже солдатам, сміючись: ”Ну
что, ребята, кто кого? Вы их или они вас?”
Наша вулиця (Лазуки) до війни була більшою, під час боїв на ній згоріло 3 чи 4
хати.
Пам’ятаю, в селі стояли підбиті наші танки – один на початку села (разъезд
Лизогубовка – Озаричи в начале села – А. Е.), один – біля мосту, як іти від станції,
один – напроти нашої хати (территория бывшей фермы – А. Е.), а один танк,
німецький, стояв на лузі за селом.
Наші танки стояли за хатами, ховались і звідти стріляли, так їх попалили разом
з хатами.
Пам’ятаю, була братська могила за нашою старою, батьківською хатою. В ній
було вісім наших вбитих солдат – сім хлопців і одна медсестра. Медсестру забрали. ЇЇ
опізнали. Це була якась родичка конотопських братів-революціонерів Радченків. Яма
була квадратна, вбиті в ній ніби сиділи, обпершись об стіни. Їх не переносили. Там
зараз вже стоять дачі.
Село під час війни дуже постраждало – воно було більшим. Як іти до кар’єру,
там, у старому панському будинку, була школа, далі були хати – то також була
Лизогубівка. ”[25]
В ночь с 9 на 10 сентября 1941 г. подразделения 5-й ВДБр покидают прежний
рубеж обороны и уходят через Лизогубовский лес на восток, в полосу действия 212-й
ВДБр.
47
“Этот ночьной марш – вспоминает А. И. Родимцев – был исключительно трудным.
Бойцы шли в полной темноте, по колено в воде и грязи. За батальонами двигались
конные повозки с ранеными. Эти повозки поминутно застрявали, но специально
выделенные команды выносили их из трясины на руках… Ни огонька папиросы, ни
возгласа, ни, даже, не громкого разговора.”[7;108]
К 10-00 утра 10 сентября 5-я ВДБр вышла на новый рубеж обороны – район
хуторов Качури, Гнилица, Гуты.
В этот день в полосе обороны 212-й и 6-й ВДБр отмечались попытки немцев
форсировать р. Сейм, но десантники не допустили этого, “немцы битыми отходили
на исходные рубежи.”[10]
В виду отсутствия четкого взаимодействия между армиями Юго-Западного
Фронта, отсутствия непрерывной связи между ними, командующий Юго-Западным
Фронтом в 14-00 10 сентября отдает командующим 5-й, 21 -й и 40-й армиями
следующее распоряжение с целью предотвратить эти недостатки:
Между вашими армиями за последнее время не достигнуто не только четкого
взаимодействия, но и поддержание непрерывной связи. Связь между вашими армиями
устанавливается от случая к случаю.
Имеются данные, что части 67 ск 21 армии отходят без боя, чем оголяется
левый фланг 40 армии, ведущей ожесточенные упорные бои с превосходящим
противником и удерживающей свой рубеж, несмотря на то, что оба фланга
открыты.
Военный совет Юго-Западного фронта приказывает:
1. Принять все меры к установлению бесперебойной связи, четкого
взаимодействия и локтевой связи между армиями.
2. Ликвидировать разрыв, существующий между 5, 21 и 40, 21 армиями.
3. Немедленно доложить о принятых мерах Военному совету Юго-Западного
фронта по устранению отмеченных недочетов. [6]
О положении и действии войск, как видно из Оперативной сводки штаба Юго-
Западного фронта №0143 к 22 часам 10 сентября 1941 г. о боевых действиях войск на
конотопском направлении, в этот день штаб Юго-Западного Фронта располагал
следующей информацией:
Юго-Западный фронт прорван на конотопском направлении противником,
наступающим на юг, его передовые мотомехчасти во второй половине дня достигли
Гайворон и Ромны. На нежинском, черниговском и козелецком направлениях войска
ведут сдерживающие бои. На кременчугском направлении наши части перешли в
наступление.
1. 40 армия. Точных данных о положении частей 40 армии нет. Противник
развивает наступление 4 тд с одной мотодивизией на юг между Бахмач и Конотоп и
3 тд в направлении Глухов, Ворожба.
Части армии до 10.00 удерживают Конотоп и Бахмач, не допуская расширения
прорыва между указанными пунктами. Новых данных нет.
По донесению начальника штаба армии в боях с 6.9 по 9.9 частями армии
уничтожено до 90 танков противника.
2. 21 армия ведет сдерживающие бои на всем фронте, производя частные
контратаки на отдельных участках. Противник в прежней группировке развивает
наступление, особенно в стыке между 21 и 40 армией и между 21 А и 5 А.
Положение частей к 18.00:
48
3 кк (47, 43 и 32 кд) обороняет сев. окр. Бахмач.
67 ск (42, 24 и 277 сд) вел бой на рубеже:
42 сд – Суббота, Кочмановщина, южн. окр. Шаповаловка.
24 сд – на марше в район Шаповаловка с задачей контратаки противника в
тыл у Шаповаловка.
277 сд – южн. окр. Высокое, Прачи.
28 ск (219, 187 и 117 сд) вел бой на фронте:
219 сд – Серебровский, сев. окр. Коношевка и далее до р. Дочь.
187 сд – правый фланг примыкает к 219 сд, левый – Юрковщина.
117 сд – выс. 121.6 (3 км сев. Аленовка), Берестовец.
Штакор 28 – Борзна.
66 ск (232, 75 и 266 сд):
232 сд – Воловица и далее по южному берегу р. Десна до Кладьковка, имея один
сп по р. Вересочь (сев. Хабаловка) фронтом на северо-запад.
75 сд – Хабаловка, р. Вересочь, Вересочь.
266 сд – юго-зап. окр. Вересочь, Будище.
Штакор 66 – Британы.
55 сд перебрасывается из района Британы в Григоровка. К 12.00 один сп и ап
прибыли в район сосредоточения.
214 вдб сосредоточена Варваровка.
Штарм 21 – Плиски. [6]
Утром 11 сентября 1941 г. танки и мотопехота противника, после огневого
артиллерийского налета, из района Конотоп – Сахны перешли в наступление на с.
Козацкое.[10] Над 3-м ВДК нависла угроза удара противника с фланга и тыла. Чтобы
этого не допустить и не допустить обхода подразделений корпуса с юга, комкор И. И.
Затевахин отдает приказ основным силам корпуса оттянуться восточнее: 6-я и 212-я
ВДБр должны были отойти в район сел Анютино и Духановка, а остатки 5-й ВДБр,
вместе со штабом корпуса, – в район с. Бочечки.
В этот день в с. Бочечки погибнет часть штаба 3-го ВДК. Штаб расположился в
сельской школе (бывший дворец князей Львовых), где попал в окружение. [10]
Получив сведения о расположении противника действовавшего в районе сел
Бочечки и Козацкое, полковник И. И. Затевахин принимает решение выбить его из
этого района. Началось наступление, в результате которого эти населенные пункты
были освобождены от немцев и части корпуса заняли свои прежние рубежи. [10]
12 сентября перед подразделениями 3-го ВДК была поставлена новая задача: не
допустить прорыва противника на юг, в сторону железнодорожной станции Бурынь.
Задача возлагалась на 5-ю ВДБр, подразделения которой должны были немедленно
выдвинуться в район Вшивка – Нечаевка – Гвинтовое и занять оборону фронтом на
север. Во второй половине дня батальоны бригады выдвинулись на указанный рубеж.
В пяти километрах от с. Козацкое, в районе развилки дорог Козацкое – Гвинтовое –
Духановка – Анютино, немецкие танки и пехота 47-го мехкорпуса 2-й танковой
группы Гудериана вклинились в походные порядки батальонов, тем самым отрезав
головную походную заставу от передового отряда. Завязался бой, который длился до
вечера следующего дня.
В связи с длительным отсутствием связи между войсками фронта, Военный совет
Юго-Западного Фронта в 5-45 12 сентября отдает следующее боевое распоряжение
под №00417:
49
За последние двое суток связь со штармом 40 отсутствовала. Принятые меры
войти в связь с нею по радио успеха не имели. Это привело к тому, что данные об
обстановке армии прибывали с большим опозданием и не отражали действительного
положения на данный момент. Несмотря на особую важность и значимость
оперативного положения 40 А в данной обстановке, ни штарм 40, ни Военный совет
40 А не уяснили всей особенности этого положения, продолжая оставлять
командование фронта в неведении об истинном положении в армии. Причем, чем
сложнее становилась обстановка в армии, тем реже стали поступать донесения о
ней.
Военный совет фронта требует решительного прекращения подобных явлений и
ставит задачей организовать представление регулярных донесений о положении
армии.
[6]
Согласно Оперативной сводке штаба Юго-Западного фронта №0147 к 22 часам 12
сентября 1941 г. о боевых действиях войск, на конотопском направлении ситуация
следующая:
…Противник, овладев Ромны, распространяется танковыми группами на юг и
юго-восток. На фронте 38 армии противник, прорвав фронт 297 сд, развивает
наступление в направлении Глобино.
1. 40 армия.
Мехгруппа Гудериана (3, 4 и 10 мд) продолжает развивать успех в южном
направлении, одновременно противник продолжает сосредоточение мехчастей в
районе Глухов, Путивль, угрожая обходом слабо прикрытого правого фланга армии в
направлении Ворожба и Сумы. Действия мехгруппы противника поддерживаются
массированной бомбардировочной авиацией.
В течение 12.9, по донесениям из разных источников (местные органы власти,
органы ВОСО и НКВД), противник небольшими танковыми группами
распространяется из Ромны на юг и на восток.
40 армия, с момента образовавшегося прорыва, разъединена на две части.
Положение частей армии:
Отряд генерал-майора Чеснова (1500 человек) удерживает рубеж по южному
берегу р. Сейм на фронте Теткино, Глушец, Вшивка. Путивль занят противником
силою до 50 танков и мотополка пехоты.
293 сд (150 человек, 6 орудий) обороняет рубеж Вшивка, Нечаевка.
3 вдк (1600 человек) с 21 пап РГК обороняет рубеж Хижки, Жодоки, Бондари.
Перед фронтом противник активности не проявляет.
227 сд (650 человек, 23 орудия) с 738 ап ПТО РГК обороняет Бондари, Вязовая.
Противник перед фронтом также пассивен.
10 тд (11 танков и 4 бронемашины) с 5 птабр имела задачу наступать на
тылы противника в направлении Ромны. По донесению органов ВОСО, 10 тд в 11.00
12.9 проследовала ст. Рубанка, где, соединившись с 17 жд бригадой тов. Орлова,
продолжала движение на Ромны. (Данные требуют проверки).
Связь с 10 тд с 11.9 потеряна.
2 вдк оборонялся на рубеже Бахмач II, Городище, Пальчики. Штаб армии с 11.9
с корпусом связи не имеет.
По донесению командарма 40, части армии испытывают затруднение с
подвозом боеприпасов и продовольствия.
50
Армии угрожает обход правого фланга противником в направлении Рыльск и
Ворожба.
Штарм 40 – Белополье. [6]
Вот как вспоминает те дни в окружении командир 6-й ВДБр майор П. М.
Шафаренко: “Основной базой корпуса, оказавшегося в окружении, стал известный в
здешних краях Лизогубовский лес. Вокруг него мы удерживали оборонительный
рубеж. Он состоял из отдельных опорных пунктов и упирался флангами в южный
берег р. Сейм. Через реку мы знали брод, который открывал нам возможность
маневра на север.
Начали с организации постоянной круговой разведки. Это была главная задача
начальника штаба капитана И. А. Самчука. Бригады получили секторы, а штаб
корпуса взял на себя наблюдение за железной дорогой на участке Кролевец –
Конотоп, откуда могли подойти крупные силы противника. Нанести врагу как
можно больший урон – это стало нашей задачей в создавшихся условиях. Мы
понимали – решить ее можно только активными действиями. Потеря подвижности
и боевой инициативы могла стать началом нашего разгрома, а переход к жесткой
обороне был бы подобен самоубийству. Ведь помощи ждать неоткуда. Вот почему,
находясь в тылу врага, мы не давали ему покоя ни днем, ни ночью.
Начали с малого, совершив налеты на небольшие вражеские подразделения, а
потом нашим ударам подверглись и крупные гарнизоны противника в Бочечках,
Духановке, Козацком. В них участвовали подразделения всех трех бригад корпуса.
С большим трудом решалась проблема обеспечения подразделений всем
необходимым. Уже несколько дней мы не имели хлеба, выдачу других продуктов
пришлось сократить до минимума, на исходе были боеприпасы.
С помощью местных жителей корпусные разведчики установили, что в с. Хижки
находятся большие склады продовольствия и оружия. Охрана – до роты гитлеровцев.
На Хижки был организован налет, и мы завладели всем продовольствием, оружием и
боеприпасами. На какое-то время стало легче.
Тяжело приходилось нашим медикам. В боях под Киевом героически погибли
капитан медицинской службы В. А. Галкин, многие санинструкторы из числа
киевских девушек. С тех пор ряды медработников не пополнялись. Бригадный врач Д.
И. Петровский, командиры санитарных взводов К. Н. Птаха К. Н., М. М. Пушкин
сами оказывали первую помощь десантникам. Но не хватало даже самых нужных
медикаментов и перевязочных материалов.” [9]
После суточного боя в районе развилки дорог Козацкое – Гвинтовое – Духановка
– Анютино, вечером 13 сентября, согласно приказа штаба корпуса, батальоны 5-й
ВДБр возвращаются в с. Козацкое с задачей не допустить прорыва противника в
направлении Хижки – Духановка.
В ночь с 13 на 14 сентября артиллеристы 5-й ВДБр под командованием
начальника артиллерии бригады капитана А. А. Кужеля, устанавливая орудия вдоль
дороги Козацкое – Хижки, обстреляли из пушек немецкие машины и танки,
находящиеся у хат на окраине с. Козацкое. Удалось захватить три танка, две машини и
оружие.

Продолжение книги читайте завтра.

Редакция сайта города Конотопа 05447.com.ua выражает благодарность Александру Евтушенко за предоставление эксклюзивного разрешения на печатание материалов книги "ДОРОГАМИ 1941-го. КОНОТОП. КНИГА ПАМЯТИ". Все права защищены. Полное или частичное копирование материалов запрещено, любое использование согласовывать с авторами. При согласованном использовании материалов ссылка на ресурс обязательна.

С началом книги можно ознакомиться тут.

Все главы книги можно найти в спецтеме "Книга памяти".